Перед тем как лечь в больницу, мне случайно попала в руки брошюра «Дорога к Богу». Там рассказывалось, как человек, уставший жить в разврате, грязи и грехах, взмолился к Богу: «Как найти путь к тебе? Дай знак!». Ходил по церквям, менял конфессии, но в жизни ничего не менялось, всё оставалось по-прежнему. Встретил он путника, спросил его, что делать, чтобы измениться. Путник отвечает: «Проси прощения, кайся». Долго он каялся, вспомнил все грехи прошлые, но жизнь не менялась, только груз грехов давил всё сильнее и сильнее, и человек совсем отчаялся. Но вот ему повстречался другой путник и сказал: «Господь отдал сына своего на муки страшные для того, чтоб ты прощён был: и за прошлое, и за будущее, и за настоящее. Просто прими это прощение всей душой».
Я и раньше слышала похожие слова, но тут меня словно озарило. Правильно! Я прощена! В тот день я попала в больницу, и как только смогла, взяла библию и стала читать с первой страницы. И вот уже неделя как со мной что-то происходит. Душа оттаяла. До этого замкнутая и хмурая постоянно, я вдруг стала улыбаться, даже смеяться по пустякам. Сколько лет этого не было. Стала общаться с людьми в палате, чего раньше себе никогда не позволяла. Какое это приятное состояние…
Жаль, что моя дорога к Богу была такой длинной.
В 2005 году менты, избивая меня и применяя физическое воздействие на сына, которому тогда было 12 лет, заставляют меня писать показания, что изъяли у меня 5 грамм героина. Первый раз в жизни я испытала такое унижение, хотя уже тогда я была на дне. Они грузят меня на 500 баксов, а это для меня было равносильно 5 миллионам – такая же мифическая сумма. Мы бежим из дома и 4 месяца прячемся, где придётся: по чердакам, подвалам, по копеечным ночлежкам, если найдём деньги. Больше идти было некуда. Менты постоянно посещали мой дом, поломали окна и двери, думая, что я прячусь внутри.
Так настала осень. Ночевать на улице было уже нельзя. Я уже не говорю о том, чтоб помыться и переодеться. И в декабре, не спросив позволения, я оставляю сына у родственников, которые давно от меня отказались и не признают, а сама ухожу на улицу.
Холод. Снег. Отсутствие ночлёжки и тёплой одежды. Только водка как-то согревает, и я продолжаю на автомате двигаться, одна. Старые знакомые не узнавали меня. Да я и сама избегала их. Сына посещала каждый день, но что толку ему от меня? Только причиняю боль. Пять раз меня увозила реанимация, но через 3-4 дня меня выгоняли, и я опять ползла на улицу. Я тогда взмолилась о смерти. Единственный выход я видела только в ней.
Но однажды, уже весной, сын пришёл в слезах. Сказал, что его выгоняют, что тётка каждый день ругает его, заставляет делать всё по дому, кричит, дескать, пусть мать забирает нахлебника. И, конечно, он не ходил в школу.
До этого дня я думала, что ему будет лучше, когда меня не станет. Я успокоила его обещаниями, и он ушёл, а меня словно прорвало. Я к тому времени привыкла к отсутствию эмоций и опустошению, а тут я ушла на какую-то стройку, и часа четыре рыдала, орала в голос как белуга. Я думала, что будет с Эдиком. Кому он нужен? Что остаётся ему? Приют? Повторение моего пути? Это был сильнейший страх в моей жизни.
В тот день в душе у меня что-то перевернулось. Я словно проснулась и стала бороться за жизнь. Физически надломленная, я практически ползала. Полнейшая дистрофия, вес 37 килограмм. В то время, глядя на меня, никто не мог дать и 10 процентов, что я выживу.
Тогда в Бишкеке появились первые больницы по СПИДу, я приходила туда, садилась на порог и не уходила – делайте, что хотите. Они меня выгоняли, говорили, что я пьяная, хотя с того дня я и капли в рот не брала. Я ходила и надоедала всем, кого знала, побиралась, просила у знакомых деньги на еду, чтобы окрепнуть. Сын – молодец, подрабатывал, подметал маршрутки, ездил в качестве кондуктора с водителем и приносил мне каждый день лепёшку и салат, помогал, как мог. Деньги, правда, не давал. Боялся, что я сорвусь, буду пить.
Я дала интервью в газету о себе, первая в Кыргызстане открыла ВИЧ-статус, и одна общественная организация, делавшая шаги в этом направлении, нашла меня. Они забрали меня с сыном в соцобщежитие, дважды ложили меня в больницу, помогли получить инвалидность, чтобы было хоть какое-то пособие на продукты (700 сомов1), вылечили до конца пневмоцистную пневмонию, гемоглобин с 26 подняли до нормы, замедлили ход цирроза печени, и много ещё каких болезней осталось позади.
Мы прожили у них полтора года, после чего я, наконец, встала на ноги. Дальше всё зависело от меня. Впереди у меня был чистый путь с нуля…
Вы знаете, писала и не выдержала, заплакала. Но это слёзы очищения и благодарности Господу за все его испытания.
1. Сом – национальная валюта Кыргызстана. 700 сомов эквивалентно примерно 15 долларам США
Комментарии:
Сама себе создала проблему ведь, хорошо центр появился. А то так и неизвестно что было б с сыном.