Антинаркотический транснациональный интернет-конкурс "Майя" (Maya). Видео, фото, плакаты, рисунки против наркомании и алкоголизма

Перед началом четвёртого курса университета я случайно встретилась с соседской девчонкой Наташей, с которой мы учились до восьмого класса. Она была сама любезность, доброта и услужливость. Я знала, что она вышла замуж за безногого калеку и воспитывала его ребёнка лет девяти. Тогда я сочла это свидетельством её доброты. У них была машина, квартира. Они всё чаще и чаще стали заезжать ко мне, приглашая в гости или на природу. Вначале я отказывалась, но со временем стала их частым гостем.

Через 3-4 месяца знакомства я впервые увидела в руке Наташи шприц. Тогда она рассказала мне, что колется, что сидела за наркотики, говорила, как она хочет всё бросить... Меня охватила страшная жалость к ней и её несложившейся судьбе. Я хотела ей помочь, беседовала с ней, уводя куда-нибудь, где не было возможности уколоться, а она всё чаще в оправдание говорила, что хочет бросить, но не может. Говорила: «Попробуй сама – поймёшь». А о том, что эйфория от наркотика очень приятна, речи не было, и о физических болях при абстиненции я не слышала. У меня создалось впечатление, что для того, чтобы бросить, просто нужна сила воли.

В гостях у Наташи и её мужа постоянно бывали люди, в основном парни, иногда с подругами. При мне они никогда ничего плохого не говорили, спиртное не пили, а уж о матах тем более не могло быть и речи. Все были очень интеллигентные, аккуратные, вели интересные разговоры о разных вещах, у всех белые носовые платочки и начищенная обувь.

Зная современных наркоманов, вы, наверное, читаете и не верите, представляя себе их грязными тупицами. Но в то время всё было иначе. В 80-е годы у нас кололись только чистым опием. Некоторые курили «кайф», но это другой контингент. Чистый опий даёт человеку чувство благородной эйфории, когда мозг работает чётко и в усиленном темпе. Эти люди постоянно читали литературу на разные темы, быстро запоминали и красиво передавали прочитанное. В их обществе было приятно находиться. Это были люди, у кого водились деньги, и они «делали дела». Хотя не все были такими. Те, кто пришёл к наркотикам «нюшкой» – неопрятным хамом – те крутились на стороне. За неимением денег они добавляли к опию всё подряд: водку, пиво, таблетки, шалу.

И вот так, капля за каплей, я приняла решение, что смогу доказать, что от всего можно отказаться. Прости, Господи, за гордыню мою, за которую наказана была. Муж Наташи долго не позволял ей меня уколоть, хотя мы уже вместе с ней просили его об этом. В конце концов, она поставила ему условие – или он делает мне укол, или она уходит, и конечно, он не мог без неё.

Вот так я и укололась. Это было непонятное, но приятное состояние. Я была трезва, захотелось общения, поднялось настроение. Через неделю мне захотелось повторить. Я оправдывала себя тем, что не поняла состояния. Потом я повторяла ещё несколько раз через 2-3 дня и вскоре стала колоться каждый день. Ко мне пришло непонимание, зачем от этого надо отказываться. Я продолжала учиться в универе, причём учиться хорошо, с лёгкостью сдавала сессию, гораздо быстрее решала любые задачи и проблемы. И мозг при этом оставался трезвым, никто не мог заметить, что со мной что-то не так.

Так продолжалось 7-8 месяцев, пока я не заболела болезнью Боткина и не попала в больницу. В первый день наркотик мне было привезти некому, и я впервые ощутила ломку. Я лезла на стену с криками, ещё не понимая, от чего мне так плохо, приставала к врачам, чтобы помогли, но они даже подумать не могли, что я заболела от иглы. Только ночью, когда мне привезли раствор опия, узнав, где я, после укола я поняла, куда попала, и на каком крючке я сижу.

Но физическая боль – не самое страшное. Мне стало не хватать дозы. Энергии при недостаточной дозе становилось всё меньше, и результаты в делах я перестала чувствовать. Муж Наташи всё время колол меня маленькими дозами. Он чувствовал передо мной вину за то, что посадил меня на иглу. Но когда Наташа поняла, что я присела, она стала запрещать ему давать мне опий. И вот, однажды мне было сказано: «Хватит. Это стоит больших денег».

Лет через семь я встретилась с Наташей в женской колонии, куда меня привезли впервые, а у неё был третий срок. Она рассказала, что ощутила тогда невыносимую зависть, увидев меня счастливой цветущей студенткой. Детство-то было как бы одно и рядом, а жизнь сложилась совсем по-разному. В тот день она поставила себе цель опустить меня до своего уровня…