Антинаркотический транснациональный интернет-конкурс "Майя" (Maya). Видео, фото, плакаты, рисунки против наркомании и алкоголизма

Однажды утром нас с мамой разбудил инспектор по делам несовершеннолетних. Он рассказал маме, что из нашего дома в соседский пробрались пацаны и вытащили у соседей кастрюли. Нас повели на комиссию. Я шёл спокойно, мне и в голову не могло прийти, что у меня могут быть проблемы. Мне было 11 лет, и я не мог представить, что меня могут забрать из дома.

Там, куда мы пришли, было много людей. Все говорили, что желают мне добра, спрашивали, как мне живётся с мамой, хожу ли я голодным, где я был, когда пацаны залезали к соседям. Я сказал, как было. С мамой мне хорошо, а за пацанами смотрел с нашего огорода. А потом мне сказали, что до выяснения обстоятельств меня забирают в приёмник для несовершеннолетних. Я не хотел ехать, сопротивлялся, но они силой усадили меня в машину и повезли. Мама сказала, чтоб я успокоился, обещала, что завтра она придёт и заберёт меня.

В комнате, куда меня привезли, было человек 20 моих ровесников. Большинство из них были с улицы. Там же я встретил нашу соседку Жамилю эже, которую я очень хорошо знал. Оказалось, что она работала инспектором. Она сказала всем, чтоб меня не трогали.

Там я провёл около недели. Во двор выходить было нельзя. Целыми днями мы были в комнате возле телевизора. Утром после завтрака мы делали уборку в комнате и на территории. Мама приходила ко мне каждый день и приносила что-то вкусное. Каждый раз все ждали, когда я вернусь со свидания и буду всех угощать. К остальным никто не приходил.

Для меня эта неделя показалась годом. Меня никто не задевал, но мне было плохо. Сотрудники нормально с нами обращались, хотя если кто-то вёл себя вызывающе, мог получить подзатыльник или пинок под зад.

Я каждый день писал маме записки и передавал ей, когда она приходила. Недавно мне попались в руки эти записки, мама сохранила их, а я случайно наткнулся и прочитал. Там в основном о том, как я сильно скучаю, люблю её и прошу забрать меня домой. Одно и то же повторялось в каждой записке по многу раз. Я не помню подробностей того времени, но, видимо, мне было очень тяжело и одиноко без неё.