Антинаркотический транснациональный интернет-конкурс "Майя" (Maya). Видео, фото, плакаты, рисунки против наркомании и алкоголизма

С отцом мы перестали жить, когда мне было 2 года. Он был очень ревнивым, беспробудно пил и каждый день избивал маму. Работать ей он не разрешал. Из-за его ревности она заматывалась в платки, как монашка, скрывая лицо и волосы. Мамины братья много раз наказывали его, избивали до полусмерти, но протрезвев, он приходил, каялся, валялся в ногах, и она прощала его. Городок на Урале, где мы жили, был небольшой, все друг друга знали, и остаться матерью-одиночкой в то время считалось большим позором.

Я почти не помню тот период, когда мы жили вместе, но отдельные эпизоды сохранились в моей памяти. Помню, как он с ножом кидался на маму, как однажды из-за него я попала в больницу. Было что-то с сердцем. Меня тогда откачали, но на всю жизнь у меня осталась метка – яркая зигзагообразная вена по левой стороне груди.

Даже когда родители разошлись, я продолжала часто встречаться с отцом. Я была маленькая и очень к нему тянулась. К дому мамины братья его не подпускали, но я часто ходила к бабушке, его матери, и встречала его там. Могла часами там сидеть и ждать, когда он придёт, хотя он меня не любил и не признавал как дочь. Говорил: «Баба, одно слово – проститутка». За всё время он не сделал мне ни одного подарка, даже конфетки, зато постоянно учил меня, чтобы я уговаривала маму принять его назад.

В то же время отец очень любил брата. Он заваливал его подарками, очень дорогими в то время: часы, велосипед... Но брат возвращал всё обратно, ничего не брал. Брат ненавидел отца. Он был на 5 лет старше меня и хорошо помнил, как среди ночи ему приходилось бежать через весь город к маминой родне и звать на помощь, чтобы отец не убил мать. У мамы на всю жизнь остались шрамы от его побоев.

Мы жили в коммунальной квартире, где были ещё двое соседей и общая кухня. В доме не было ни ножей, ни вилок. Когда соседи открывали отцу дверь, они не впускали его, пока не обыщут, чтобы он не пронёс что-нибудь колюще-режущее, но он умудрялся спрятать в кармане камень или какую-нибудь заточку.

Когда мне было 10 лет, мы уехали из того города. Каждое лето потом я ездила в гости к бабушке, но отца видела очень редко. Он так и не женился. Спился и мотался, где придётся. К 50 годам он оглох и умер в одиночестве, так и не изменив своего отношения ко мне. А мне его всю жизнь было жалко.