Антинаркотический транснациональный интернет-конкурс "Майя" (Maya). Видео, фото, плакаты, рисунки против наркомании и алкоголизма

История основана на реальных событиях, описанных человеком, который пожелал сохранить анонимность.

Швейцария, 19 апреля 1943 года. Доктор Альберт Хофманн, рядовой ученый из штата исследовательской компании "Сандоз", работал над выявлением новых фармакологических свойств алкалоидов спорыньи. Тремя днями ранее он непреднамеренно принял некоторое количество нового, случайно синтезированного им в лаборатории, вещества - диэтиламида D лизергиновой кислоты, впоследствии прославившегося под названием LSD образец двадцать пять. Обнаружив сильный психоактивный эффект, доктор Хофманн решил поставить над собой эксперимент, преднамеренно принять большую дозу вещества. В тот день, который в определённых кругах более известен как "День велосипедиста", человек впервые осознанно испытал на себе эффект воздействия LSD. Так началась история самого мистического наркотика, который стал чем-то вроде святого причастия для зародившего через полтора десятка лет движения хиппи. LSD принимали для того, что бы познать совершенство, и достичь гармонии с самим собой. Представители индуистской религии, практикующие медитацию, сравнивали воздействие наркотика с состоянием нирваны, достигаемым путем многолетней духовной работы над своим сознанием. Но действительно ли это так? Кто-то проклинает зелье Альберта Хофманна, другие считают LSD единственным радостным открытием XX века. Я относил себя ко вторым.

Важный психоделический опыт, который я извлек из употребления галлюциногенов, заключается в осознании того, что российская психоделия ужасна. А Московская психоделия - это воплощение ада в нашей маленькой стране. Это острый, как ржавое лезвие, скрип тормозных колодок товарного состава, это сплетающиеся в единую мелодию речи прохожих, перемежающиеся нецензурщиной и корявыми шутками. Это холод и слякоть промокших ботинок. Как вам такая картина в сравнении с побережьем Сан-Франциско 60-х годов? Вы думали, я расскажу вам об эйфории и сладострастии, которые испытывает наркоман под кайфом? Нет, я расскажу вам о России и LSD, а выводы... Выводы делайте сами.

Говорят, что диссоциативы (кетамин, DXM и прочее) это наркотики ночи. Они навевают сон, расслабляют тело, а сознание заполняют безумными "снами наяву", сумасшедшими драмами, отдаленно связанными с моментами из реальной жизни наркомана. LSD называют наркотиком дня, наркотиком света. Он расширяет восприятие за границы горизонта, развоплощает краски и открывает скрытые доселе стороны вещей, но не доставляет удовольствия в чистом виде. Если Вы, будучи под "кислотой" встретите маньяка в кровавой маске и с огромным ножом, то испытаете, возможно, сильнейший ужас в вашей жизни. Если же встретите прекрасную, обнаженную девушку, то экстаз, усиленный по сравнению с обычным, трезвым, в количество раз, сравнимое с количеством звезд на южном небе.

Но, хватит полемики и пафосных слов. Что сподвигло меня принять наркотик? Тяжелая жизнь, несчастливое детство? Нет, жизнь и детские год мои ничем особенным не отличаются от жизней тысяч людей, проживающих в нашей области. Простое любопытство? Возможно, но не совсем верно. Скорее всего, это желание коснуться давно ушедшей эпохи, эпохи мира, музыки и любви, времени, которое не в силах описать "никакая музыка и никакие комбинации слов". Желание достичь неизвестного мне мистического просвещения. Желание невозможного, жажда чуда ежеминутно и даром.

Часть первая. Цирк

Наверное, многие из Вас смотрели "Страх и ненависть в Лас-Вегасе". Помните, эпизод, когда герои, унюхавшись эфира, бродят по безумному цирку под названием "Базука". Мой первый опыт знакомства с тёмной стороной LSD произошел в подобном месте. Грандиозном, вычурном и необъятном. В "Золотом Вавилоне". Я съел кусок сахара с LSD за пару часов до "представления" и заел грейпфрутом, в котором содержится антибиотик, усиливающий воздействие. В тот день он, к сожалению, продлил воздействие наркотика в два раза.

Воздействие длилось уже не первый час и, волею дороги, я оказался неподалеку от самого большого в Европе торгового центра. Я изрядно продрог, промок и вдоволь наслушался обостренным слухом городского лязга, грохота и ужасного многоголосья толпы. Поэтому, когда в пределах видимости показалась бежевая громада торгового центра, я устремился туда, словно паломник в ожидании святого благословения. День был выходной, и это очень хорошо было слышно: детский плач, низкие мужские и высокие женские голоса, кашель, обрывки фраз и разговоров сливались в музыкальную композицию, какофонию, противную человеческому уху. Я слышал каждого по отдельности и всех сразу. Я влился в толпу, шествующую в жерло вулкана торговли, и очутился в самом настоящем Содоме. Громоподобным ревом встретил меня на входе резиновый динозавр, контуры которого извивались как паучьи лапы. Лица, мелькавшие в толпе, теряли четкость, то расплывались, то растягивались. Обилие иллюминации ослепляло, насыщенность красок дурманила рассудок. Я не видел людей, пришедших насладиться выходным днем за любимым занятием. Я видел стадо, идущее на убой, расплывающееся по коридорам и исчезающее в приветливо распахнутых пастях магазинов. Эскалаторы дрожали, как гитарные струны, я наступал на первую ступеньку очень осторожно, будто пробуя подозрительную кочку посреди трясины, а с последней ступеньки я спрыгивал, боясь упасть.

Выставка динозавров ревела как оголтелый духовой оркестр. Детишки, волосы которых извивались, словно змеи Горгоны, тыкали пальчиками чудищам в пасти. А мамы и папы, светясь от счастья, фотографировали их на фоне доисторических убийц. Потолок надо мной дышал и угрожал обвалиться. У каждой семейки обязательными самым главным атрибутом была корзинка из супермаркета, заполненная покупками и верхней одеждой. Тележки шествовали во главе семьи. Их гордо и важно катили отцы, как величайшее достояние своей жизни, а матери тащили за руки детей, не в силах оторвать взгляд от блестящих прилавков.

Бесконечная очередь в кинотеатр исчезала в черном ущелье, от туда доносились крики, мне казалось, что кто пытается вырваться, но охрана никого не выпускала. Веселый паровозик, нагруженный детками, нарезал круги по второму этажу. В импровизированной кабине машиниста сидела женщина с застывшей улыбкой на лице, она то и дело нажимала какую-то противную кнопку, и паровозик оглашал окрестности раздражающим свистом. Я потерялся в этом месиве. Меня поглотили краски и звуки толпы. Если составить траекторию моего путешествия по "Вавилону", то получилась бы впечатляющая паутина, которой позавидовал любой уважающий себя паук. Не помню точно, как я оттуда выбрался.

Освежил меня глоток свежего воздуха, сигаретный дым защипал ноздри, и я увидел монстра со стороны. Этот персиковый Левиафан, теперь не казался мне воплощением Содома. Он превратился в машину. Все вокруг ревело и грохотало, как на фабрике. Паровой котел развлечений переваривал свежие тела и выплевывал их на зимний холод слегка помятыми, но довольными и счастливыми, исповедовавшимися. Внутрь заходили с задумчивостью на лице, а наружу выходили с маниакальным блеском в глазах.
Трудно описать ужас, охвативший меня. Что мне дало такое прозрение? Да что оно вообще могло дать, кроме бессмысленного отвращения!? Право, существуют вещи, о которых лучше не знать.

Часть вторая. Когда остановилось время

Итак, представьте себе стандартную московскую однушку, с совковым ремонтом, старым большим телевизором и белым котом.

У меня было две дозы. Два кусочка сахара, прокапанных кислотой. Как когда-то, еще до марок - промокашек, делали "дети цветов". Пачка сигарет, увесистый пакет печенья, банка "вискаса", двухлитровая бутылка "Колы", пара банок пива, несколько листов А4, коробка цветных фломастеров, восемь гигабайт специфической музыки, "Страх и ненависть" и подборка музыкальных клипов в HD качестве. Ну и конечно же пара солнечных грейпфрутов. Еще, на всякий случай, я решил купить пузырек успокоительного (седативные вещества очень хорошо помогают при передозировке некоторых наркотиков, влияющих на ЦНС). Вот такой стандартный наркоманский набор.
Я покормил кота и закурил на кухне. Налил себе "Колы", чайник убрал подальше, так как чай ослабляет эффект. Расковырял фольгу и извлек два заветных "сахарка".

Основная опасность, исходящая от LSD - это не привычный противникам наркотиков урон здоровью или непоправимые последствия из-за передозировки. Страшнее всего состояние искусственного безумия, так называемый bad trip (скверное путешествие), во время коего наркоман, при сильных галлюцинациях и трансформированном до неузнаваемости мироощущении, стакивается с настолько темными и глубокими уголками своего подсознания, сознания, своей души и всего прочего, что есть или, что осталось внутри него, что нельзя потрогать, но в наличии чего сомневаться не приходится. Такое состояние очень тяжело перенести, тяжело столкнуться лицом к лицу с иным собой, которого ты никогда не видел и не знал. И вдвойне страшенней столкнуться с ним в одиночестве. Поэтому, еще во времена легальности LSD, доктора настоятельно советовали принимать вещество только под присмотром трезвого человека, а желательно врача, который сможет удержать "подопытного" от необдуманных поступков, к которым можно отнести выходы в окно, вскрытие вен и прочее и прочее. Я решил не принимать близко к сердцу.

Захрустел первый сахарок, за ним второй. Потом брызнули красные капли грейпфрутового сока, совсем рядом протяжно замяукал кот. Приторная сладость во рту быстро сменилась цитрусовой кислинкой. Я расковырял половину фрукта, вымыл руки и пошел в зал. Там я сел на старый стул, с мягким сиденьем и надломанной спинкой, напротив ноутбука. Вставил флэшку и задумался с чего начать просмотр. Некоторое воздействие уже ощущалось: еле заметно свело челюсть, ступни ног потеплели, зубы "зачесались".

Я остановил свой выбор на клипе Pink Floyd "Echoes", поразительная по своей красоте графика (далёкого 70-го года выпуска) в сопровождении не менее поразительной музыки. Долгий клип в 25 минут, под конец которого, подумал я тогда, меня основательно накроет. Сначала мне демонстрировали космические красоты под гитарное соло, затем экран заполнили феерические разноцветные узоры, сопровождающиеся неторопливым мелодичным ритмом. Я смотрел как завороженный, не отрывая от экрана глаз. Когда действие переместилось в белоснежную комнату, по которой ходил астронавт - главный герой клипа - я заметил первые визуальные галлюцинации. Лицо астронавта, неестественно бледное, покрывала узорчатая сеть морщин, а светлый интерьер покрылся полупрозрачными объемными фрактальными рисунками, находившимися в постоянном движении. В финале клипа, когда младенец в прозрачной капсуле пролетает над землей, контуры его лица извивались, как простыни на ветру, а планета переливалась всеми цветами радуги.

Как только остановилась музыка, комнату наполнила такая тишина, что мне стало не по себе. Я перевел взгляд на стену, обклеенную бледно зелеными обоями с узорами из цветов. Узоры эти двигались словно змеи, хаотично и упорядоченно одновременно, вращались по часовой стрелке. Стена поползла вправо, экран ноутбука изогнулся, как лист бумаги, а лакированный стол начал плавиться подобно свече. В этот момент я впервые пожалел, что принял так много, потому что осознал - приход очень сильный. Узор на ковре ожил и заплясал в неведомом ритме, около столовых ножек ковер покрылся текстурой дерева. Мимо прошмыгнул кот, оставляя за собой в воздухе размытый черно-белый след.

К этому времени чувства и нервы мои накалились до предела: мелкая дрожь сотрясала мускулы, отчетливо слышался каждый шорох, каждый скрип, каждое слово, произнесенное соседями сверху, снизу или сбоку. Я смутно вспомнил чей-то совет, что нельзя оставаться без дела и, особенно, в тишине. Я подсоединил к ноутбуку плэйер и включил первую попавшуюся песню - The Doors "Whiskey, mystics and man". Музыка взвыла громко, и окружающий меня бесноватый интерьер сменил ритм танца. Стол, стулья, трюмо и рюмки на его полках, неуклюжий книжный шкаф, диван и телевизор - все они были участниками сатанинского бала. Предметы танцевали, словно люди, следуя зову музыки. И тут из-за угла появился Бегемот (в тот момент я понял, что кота зовут именно так и никак иначе). Острые уши неестественно вытянулись и напоминали дьявольские рога, глаза - огромные и черные маслины. Кот мяукнул на меня, словно лев, и запрыгнул на диван. Стебли и бутоны цветов, украшавшие обшивку, тут же на него накинулись и закрутились вокруг лап и хвоста.

Я встал, протер глаза и пошел на кухню. Там открыл банку пива, выпил треть и сжал ее в кулаке. Закурил, пытаясь собраться с мыслями, которые как осьминожьи щупальца разбежались по комнате. Сделал пару затяжек, затушил, снова закурил. Я встал, посмотрел на грейпфрут презрительно, обвиняя его в том, что со мной происходило, и прорычал ему: "Сука!". Затем я отправился в зал, разбрасывая пепел. По дороге, в коридоре, неизвестно зачем сунул ногу в ботинок, стоявший у двери да так и попёрся в гостиную.

Я попытался что-нибудь нарисовать - ничего не вышло, линии расплывались и убегали, и поймать их я был не в состоянии. Я пересел на диван, согнав предварительно кота со словами: "Не доверяю я котам, которые сливаются с диваном!", и взял гитару. Дергая струны на разных ладах, я наблюдал причудливые кривые линии, расходившихся от вибрирующих струн, повторяющие ноты. За таким увлекательным занятием я абсолютно потерял счет времени.

И тут снова заиграла "Venus in furse". Я лег на спину и стал водить перед глазами пальцами, которые оставляли за собой шлейф - раскадровку. Белый потолок покрыли фракталы, совершающие Броуновское движение, а в углах комнаты в такт музыке танцевали сиреневые и фиолетовые квадраты и треугольники. Я никак не мог сосредоточиться на отдельной мысли, они убегали от меня, как барашки от сторожевого пса, они проносились мимо с невероятной скоростью. Стоило мне только подумать о каком-нибудь определенном событии, как я, еще не успев мысленно закончить предложение, уже обдумал все сопутствующие факторы: что было до, почему это было, что будет после, что было бы в будущем, если что-нибудь пошло не так.

Я подошел к окну и раздвинул жалюзи. Ночной город танцевал. Окна окрестных домов подмигивали всеми цветами спектра желтого и голубого. Исполинская многоэтажка, что располагалась напротив, не стояла на месте, как несколько часов назад, а вздрагивала и шаталась, словно студень. Я вернулся на диван, и меня захлестнул поток феерических галлюцинаций. Цветы на обоях стали похожи на тигриные морды. Сам я находился в полупрозрачной сфере, которая была покрыта разноцветными геометрическими фигурами и... улыбающимися плюшевыми медведями, а может мышами. Я терял ощущение реальности, в полубредовом состоянии выковырял SIM-карту из телефона, задвинул жалюзи, проверил замки на двери. Я оставил надежду трезво обдумать сложившуюся ситуацию и принялся нарезать круги по квартире в одном ботинке. Каждые несколько минут я прикладывался к пивной банке, затем мял ее, проливая пиво на стол, и ставил на место. Я выкуривал треть сигареты, тушил и закуривал новую. Это напоминало дикий шаманский танец, еще чу - чуть и я бы, наверное, увидел духов. В какой-то момент я окончательно потерял суть происходящего и лицезрел свое обезумевшее тело, шатающееся по квартире, откуда-то с потолка.

Единственной здравой мыслью на тот момент было желание успокоиться. Я прилег на диван, танцующие цветы сразу опутали мои руки и ноги, снова вокруг меня возникла цветная сфера. Музыка давно прекратилась, кот куда-то спрятался. Я лежал в полной тишине и одиночестве наедине со своими мыслями. Не знаю, сколько длилось это состояние. Наверное, в какой-то момент я уснул. И даже во сне я видел свое тело, мающееся в двух комнатах, словно зомби вуду, в поисках выхода, в поисках невидимой цели. Я смотрел на все это сверху и жадно хотел выбраться отсюда и убежать куда-нибудь подальше. Я парил над полом, над своим больным телом, разглядел спрятавшегося за диваном кота. Я пытался выбраться через телефонные провода, через щель между стеной и плинтусом, я искал выход в шкафах, в холодильнике и сливе в раковине и в ванной. И каждый раз, когда мне казалось, что вот - я нашел этот мистический выход, я видел свое собственное лицо, но в тот момент казавшееся чужим, лицо другого человека. Он молча смотрел на меня и улыбался, словно говорил: "Нет, парень, отсюда нет выхода, ты останешься здесь навечно". Когда мне это надоело, я остановился и сказал ему:

- Ну что ж, тогда, хотя бы давай сядем и все обсудим.

- О да, нам многое надо обсудить.

Тогда я уже точно уснул, потому что квартира внезапно испарилась, собеседник мой тоже. Остался только его голос, мой собственный голос, как закадровый диктор программы "В мире животных". Было темно, и голос вещал:

- Смотри. Допустим , у кого-то появился второй шанс. Это - новая планета, новый мир.

Появился голый зеленый шарик, а на нем два маленьких белых человечка.

- Это мужчина и женщина?

- Да, возможно Адам и Ева. Скоро их станет очень много. Смотри - растения.

За человечками появились елки, трава.

- Чтобы им не было скучно, добавим еще гор.

На заднем плане выросли горы.

- Затем солнце, воду. И оставим их на некоторое время одних.

Шарик планеты стал увеличиваться в размерах, леса стали разрастаться, горы резали континенты, словно шрамы. Моря залили впадины. И человечков тоже стало больше. Их количество постоянно увеличивалось. Они копали ямы, строили хижины, переваливали через горы, плавали по морям. В какой-то момент леса перестали расти, распространение гор и воды прекратилось, а люди все продолжали плодиться. Они объединились в общины, возвели вокруг себя стены, понастроили еще больше домов и кораблей. Потом они стали воевать. Белые человечки бились стенка на стенку, а из лесов на них смотрели звери, смотрели со страхом и недоумением в глазах. Люди белого цвета проливали кровь белого цвета, и орошенная ей земля становилась бледнее, выцветала. Они всё воевали и воевали, а города росли и вширь, и ввысь. Леса уступали городам место, горы равнялись с землей, и на их месте вырастали уже не хижины, а высокие каменные небоскребы. Количество сражающихся тоже увеличивалось. Теперь они гибли миллионами, и земля на месте побоищ становилась белой, как лист бумаги. Я понял, что люди разделились на два больших лагеря. Две стороны планеты, абсолютно одинаковые, две стороны сражающихся, абсолютно одинаковых людей.

Я заглянул в эти "страны". В одной из них все было хорошо, но жители её считали, что у них все плохо, а у их соперников лучше. На территории соперников была та же ситуация. Внезапно действо остановилось, и голос продолжил:

- Для чего они прожили свою жизнь? Смотри, - я увидел ракету с человеком на борту, устремленную в комические дали, - это Гагарин, первый человек в космосе. Для чего он это сделал? Смотри дальше, это светила науки и культуры, - передо мной замелькали портреты Пифагора, Эйнштейна, Пушкина, Достоевского, Моцарта, Королёва и многих других, - зачем они прожили свою жизнь? - вновь картина битвы белых человечков, - они работали и жили ради превосходства.

- Смотри дальше. Это так горячо любимые тобой шестидесятые, - я увидел белых хиппи с гитарами, на сцене, у костра, у каждого из них был кусочек заветного сахара, - ради чего жили они? Они, вроде бы остановили войну во Вьетнаме? Брось, она просто кончилась сама по себе, она кончилась бы рано или поздно.

Я снова увидел баталию, только уже отличающуюся от предыдущей.

- Война кончилась, но потом началась новая. За ней другая. ОНИ всегда будут. Битва за превосходство во всех сферах жизни между людьми всех цветов вечна и неисповедима, как пути Господни. Сравни еще раз.

Я увидел сначала однородную массу хиппи, и снова портреты велики людей, каждого по отдельности.

- Ты захотел получить просвещение и понимание при помощи этого? Забудь. Ничего не бывает даром и сиюминутно. LSD, каким бы магическим и чудесным ты его не считал, никогда не сделает тебя Эйнштейном, а Россию - Америкой. Никогда не буде счастья для всех даром, поэтому ВСЕ будут уходить обиженными. Как бы ты не уважал Библию, но не унаследуют блаженные миротворцы землю. Сейчас её унаследовали олигархи. Посмотри на свою страну.

Я увидел до боли знакомые маршруты, которыми каждый день езжу по Москве. Одни и те же лица, одни и те же краски.

- Даже если бы ты и достиг когда-нибудь состояния нирваны, даже не при помощи наркотика, как ты надеешься, а при помощи медитаций и духовных практик, в течение долгих лет, как тибетские монахи. Неужели это изменит твои маршруты? Неужели это преобразит их? Запомни, ты живешь в своей стране, называй ее хоть Парагваем, без разницы. Ты это ты, и ты живешь своей головой. Достичь просвещения, понимания или чего ты там еще хочешь, можешь только ты, а не "кислота" в твоей голове. И если ты не можешь сделать этого здесь, на Родине, то кроме тебя отсюда никто не уедет. Подумай об этом. Созидай и познавай то, что вокруг тебя, а не то, что порождает упоротое химией воображение. Мечты, конечно, помогают жить, но толку от них, если они не сбудутся.

Он немного помолчал, а потом подмигнул мне с улыбкой:

- Ну все, запускай часы, капитан.

Я понял, что лежу на диване с закрытыми глазами и разговариваю вслух. Не помню, что я говорил, но тирада была длинной, долгой и спокойной. Когда я, наконец, смог остановиться, то открыл глаза. Меня практически отпустило.

Мысли передвигались привычно, повседневно, но как-то свежо и ясно. Легкие галлюцинации, вроде изменяющихся контуров предметов, еще остались, но уже не угнетали и не мешали, а наоборот немного меня развеселили. Я подумал, что это признаки своеобразного похмелья.

Я начал потихоньку прибираться, снял ботинок, смёл пепел. Допил банку пива и открыл вторую, вытряхнул пепельницу, пожую на дикобраза из-за обилия недокуренных сигарет. Отправил в корзину засохшие объедки грейпфрута, напоминавшие скорлупки страусиного яйца.

Было уже далеко за полночь. Я взял в зал пиво и пакет соленого печенья. Разложил диван и улегся в обнимку с ноутбуком. Запустил "Страх и ненависть", в который уже раз решил пересмотреть его. Пару часов я провел за фильмом, попивая пивко и прихрустывая печеньем. Меня окончательно отпустило, чему я был несказанно рад.

В конце фильма главный герой сидит на останках собственного внутреннего мира и печатает на машинке. А закадровый голос по-философски рассказывает о том, что "Тимоти Лири породил целое поколение моральных уродов, считающих, что они покупают дозу прозрения по три бакса за штуку. Но они так никогда и не поняли основной сути "кислотной" культуры, что кто-то или какие-то высшие силы постоянно поддерживают свет в конце тоннеля".

Этой ночью кто-то перестал поддерживать свет в конце моего тоннеля. Он потух, и я остался в темноте один. Он подошел ко мне и дал зажигалку со словами:

- Теперь ты сам несешь свой огонь.

Когда я зажег её, вокруг никого не было. Свет выхватывал грубую породу, образующую свод над моей головой, и чернота, непроглядная мгла, уходила вдаль насколько хватало фантазии. Я подошел и потрогал холодный необработанный камень:

- Твои грани засияют, как безумный бриллиант, - сказал я камню.

Я посмотрел вдаль, в темноту и крикнул:

- Я пройду тебя до конца! Только в руках моих будет не зажигалка, а факел!

  P. S. Вот так все и закончилось. Как бы смешно это ни звучало, но самый загадочный наркотик, по которому в прошлом сходили с ума миллионы, надоумил меня лишь на одну вещь. Жизнь можно прожить без него, а точнее нужно прожить без него. Ибо какое бы важное знание не скрывалось за гранью реальности, ценой за него не может быть наркотик. Или этот сыр бесплатный (а где такой водится - известно всем), или это не сыр вовсе.